Что сейчас происходит с женами и детьми молодых мужчин, которые решили поиграть в войну и сами найдя смерть, оставили в самой опасной точке планеты своих близких? Об этом, пожалуйста, читайте в эксклюзивном интервью Ботагоз, чьи малолетние внуки находятся сейчас в Сирии и испытывают голод, болезни, нужду и страх. Они, а также другие детишки, шлют на Родину аудио сообщения и рассказывают своими детскими голосочками, что боятся взрывов и гула самолетов и просят бабушек помочь им вернуться в Казахстан, передает Zakon.kz.
На фоне сообщений о нанесении международными силами поражения террористической организации ИГИЛ (запрещена в Казахстане) в Сирии и Ираке, в странах исхода боевиков все актуальнее становится вопрос о судьбе членов их семей. Что сейчас происходит с женами и детьми молодых мужчин, которые решили поиграть в войну и сами найдя смерть, оставили в самой опасной точке планеты своих близких?
Мы поговорили с женщиной, чьи малолетние внуки сегодня проводят время не в детских садах и летних парках, а в неизвестной пустыне и укрытиях от бомбежек, испытывая голод, болезни, нужду и страх. Ботагоз живет в Карагандинской области и активно принимает участие в сообществе родителей, пытающихся решить вопросы возвращения и оказания иной помощи казахстанским детям и женщинам, которые находятся в сирийско-иракской зоне.
- Ботагоз, что вы можете сказать о наших женщинах, которые оказались со своими мужьями и детьми в Сирии и Ираке? Может, поведаете, как ваша семья столкнулась с такой проблемой, как ваши внуки оказались в «горячей» точке.
- К сожалению, Казахстан тоже затронула проблема радикализма некоторых верующих и, в первую очередь, под ударами радикализации оказались наши дети, а теперь невинно страдают и внуки.
Конечно, все родители видели, наблюдали, как рос интерес детей к религии. У кого-то это шло быстро, у кого-то медленно. Когда мой покойный сын в свои 16 лет сказал, что хочет встать на намаз, что не хочет быть пьяницей и наркоманом, драться на дискотеках, мы с мужем были сильно удивлены. Это было так неожиданно, ведь мы никогда не подавали плохого примера, и почему он так говорил, было непонятно.
В течение полутора лет его поведение становилось всё более резким, каким-то странным и сегодня, анализируя многие вещи, которые мы тогда не понимали, нам становится ясно, что на него оказывалось сильное влияние со стороны.
- Какие, например, вещи? Что вас настораживало?
- Например, когда они слушали дома какие-то аудио-, видеозаписи, я говорила: «Можно, я с вами посижу, послушаю», он говорил: «Тебе это будет неинтересно». Или когда он задерживался, я спрашивала, где ты был, и он давал какие-то односложные неопределенные ответы, из которых невозможно было понять, с кем он был и что делал.
- Их кто-то учил, давал какие-то уроки? Кто?
- Кто учил его и других ребят, мы точно не знаем, но летом 2012 года сын приглашал домой каких-то двоих мужчин лет 30-35. Видимо, они и оказывали влияние на более молодых парней. Вместе с ними тогда пришли еще где-то тридцать молодых ребят и впоследствии все они выехали в Сирию.
Но никто из родителей в то время не ожидал никакого подвоха, опасности, ведь в традиционном понимании людей религия - это хорошо. Однако всё начиналось уже тогда.
Потом молодые люди выехали в арабские страны. Мой сын и его друзья, например, уехали в Египет, в город Александрию. Говорили, что будут учиться и через три года вернутся. Выехали сначала холостые парни, потом начали уезжать семейные – с женами и детьми, но уже в Сирию.
Из Александрии мой сын где-то через полгода уехал в Сирию и там женился.
- На местной девушке?
- Нет, на девушке из Казахстана.
- В смысле на разведенной или она была вдова боевика?
- В Сирии были незамужние девушки, которые ехали туда, также попав под влияние, и они знали, что выйдут замуж в Сирии. Одна девушка, например, весной 2013 года обманула свою мать и выехала в Сирию в сопровождении радикального единомышленника, хотя, по сути, это неправильно даже по их представлениям и понятиям, ведь он не был ни ее родственником, ни мужем и не мог быть ее уали.
- Кем?
- Уали. Уали это опекун. В исламе у женщины должен быть опекун, который мог бы сопровождать ее в каких-то поездках. Это может быть отец, или муж, или брат. Женщине-мусульманке не разрешается ездить одной. Тем не менее, они вместе преодолели большое расстояние. Возможно, он был женат, и они следовали втроем, я точно не знаю. Но очевидно, что желание той девушки уехать, чтобы выйти замуж за так называемого джихадиста, было настолько велико, что она обманула свою маму. Сказала, что поедет в другой город для закупа тканей, чтобы открыть семейный швейный бизнес, а сама тайно выехала в Сирию и позвонила матери уже оттуда.
А ведь тогда террористическая организация ИГИЛ еще не заявила о себе и не объявила свой псевдо-халифат. Получается, девочки уезжали на войну, а не в псевдо-исламское «государство», которого еще тогда не было. А зачем? Сегодня мы знаем, что они искали себе мужей-«шахидов». По их понятиям, жены так называемых шахидов обязательно попадут в рай. И молодые девушки были подвержены таким идеям. И они сами нарушали основы ислама, когда обманывали родителей. Конечно, они будут пытаться найти себе оправдание, что якобы должны были хранить «аманат» и не выдавать секретов своих закрытых радикальных групп. Но обмануть родную мать и тем самым якобы сохранять аманат – по исламу это несовместимые вещи.
Были, кстати, и такие молодые женщины, которые были ведомы своими мужьями на принципе беспрекословного подчинения супругу. Возможно, молодые люди и сами не понимали до конца, какие ошибки они совершают, но кто мог им разъяснить?!
- То есть кто-то выезжал уже с семьей, а кто-то находил супруга уже в Сирии?
- Да, получается так.
- Что сейчас с теми молодыми людьми, где они находятся?
- Большинство парней умерли, а их жены и дети находятся в крайне тяжелых условиях, в закрытых лагерях, оттуда их очень редко выпускают. Им трудно попасть в магазины и аптеки, и женщины, и дети заражаются местными вирусами. Нет нормального питания, не хватает лекарств, поэтому многие болеют и не могут вылечиться.
Многие не выдерживают… Многие районы бомбят... Некоторые молодые женщины с детьми попали в тюрьмы в Ираке, а там условия еще хуже, поэтому некоторые из них обращаются за помощью к своим родителям, которые находятся в своих странах, в том числе в Казахстане, чтобы они помогли им вернуться домой.
Конечно, еще 5-6 лет назад они и близко не думали, что попадут в такой ад, пройдут через такое. О чем они вообще думали, не понятно. Видимо, кто-то думал, что найдет там свою смерть и перейдет в мир иной, в рай. Кто-то рисовал себе иллюзии «шариатского мира» на основе своих малых религиозных знаний и искаженных представлений.
И сегодня пришло прозрение, что нет там мусульманского государства и настоящего, чистого ислама, что они обманулись. Многие из дочерей уже поняли, что их мужей просто использовали. Внуки шлют на Родину аудио сообщения, где своими детскими голосочками просят бабушек помочь им вернуться в Казахстан.
- А это возможно?
- Родительская общественность очень хотела бы этого, и мы обратились к нашему государству и руководству страны за помощью. Мы ожидаем понимания и активных шагов со стороны Министерства иностранных дел, Генеральной прокуратуры, Министерства общественного развития и других отечественных ведомств, куда мы написали обращения.
Сегодня такая помощь усиленно прорабатывается в России. Мы это знаем, так как находимся в прямом контакте с российскими родителями, которые также столкнулись со страшной проблемой нахождения их внуков и дочерей в Сирии и Ираке. Как известно, российскими властями была возвращена часть девушек с детьми, и с ними были и граждане Казахстана.
Мы обратились с письмами в посольства России и Ирака. Зарубежные представители с пониманием отнеслись к нашей проблеме и обещали по возможности оказать содействие.
- Какую реальную помощь они могут оказать, на что вы рассчитываете?
- Если Россия будет проводить операцию по возвращению своих соотечественников из Ирака и Сирии, то мы бы хотели, чтобы они не оставляли там и казахстанок с детьми и помогли бы им прилететь в Россию. А оттуда мы бы совместными усилиями организовали их возвращение в Казахстан.
Конечно, вопрос сложный, у самого Казахстана такого опыта раньше не было, поэтому всех интересует, как вернуть наших детей и как организовать эту работу. Многих, наверное, настораживает, что они были подвержены радикальному влиянию и обработке, но ведь от этого никто не застрахован, они же и сами жертвы, они же не родились такими, и сейчас сами страдают от того, что попали под такое негативное влияние.
Поверьте, мы, родители, знаем, что кто-то из наших детей искренне раскаялся, а кто-то еще нуждается в переубеждении. В Казахстане есть такие специалисты, которые способны проводить реабилитацию. Надеемся и хотим, чтобы государство поддержало их.
Со своей стороны, родители сегодня готовы объединиться в единую ассоциацию и гарантировать государству и обществу, что обеспечат максимальную реабилитацию наших дочерей и внуков. Мы уже один раз обожглись и хотим исправить положение.
Мы хотим, чтобы нашим детям дали второй шанс и завтра, после реабилитации, они сами смогут участвовать в недопущении радикализма и экстремизма и, возможно, будут в этом более убедительны, чем те, кто не был в «горячих» точках. Но в любом случае мы будем рядом и будем теперь уже сами контролировать процесс. Среди нас есть разные люди – педагоги, люди почтенного возраста, люди с активной позицией. Мы уверены, что у нас получится. Ради наших внуков… Если б вы только слышали их голоса…
- Сколько родителей в Казахстане готовы подключиться к такой работе?
- Лично по моим наблюдениям, где-то семьдесят.
- Какая еще помощь вам нужна?
- Главное, помощь в возвращении детей и внуков из Сирии и Ирака, из тюрем. При этом мы готовы к тому и поддерживаем государство в том, что если кто-то из наших детей совершил преступление, то они должны понести заслуженную ответственность. Родители нисколько не пытаются оправдать преступления, если они были. Мы все ответственные, сознательные люди.
Но одно мы знаем точно: наши внуки ни в чем неповинны, и они ни от кого не получат помощи, кроме как от своих родных и своей страны. Пользуясь случаем, хотели бы попросить ответственных и уполномоченных государственных лиц и компетентные органы прочувствовать нашу боль и оказать помощь. Ни нам, ни нашим детям обращаться больше не к кому…