Будущее Казахстана доверили прогнозистам. Не тем прогнозистам, которые вещают про погоду, а специалистам по форсайту – прогнозированию будущего экономики, промышленности, общества в 20-30-лентей перспективе. На протяжении 2020 года команда экспертов и стейкхолдеров под кураторством КИОР «Рухани жаңғыру» будет анализировать и предлагать пессимистичные, реалистичные и оптимистичные сценарии развития казахстанского общества в трех периодах: до 2025, 2030 и 2035 годов. Масштабные исследования пройдут по темам «Формирование образа казахстанца», «Казахстан на международной арене», «Формирование инклюзивного мировоззрения и инклюзивного общества», а также для популяризации программы «Рухани жаңғыру».
С одним из участников форсайт-исследования российским экспертом этой области, заместителем руководителя проекта «Атлас новых профессий» Евгением Виноградовым мы поговорили о кухне форсайта, его реализации в Казахстане и прогнозам до 2030 года.
– Для начала расскажите, пожалуйста, о самом понятии «форсайт», к чему он применим, актуален ли в мире и постсоветских странах.
– Форсайт – это метод проектирования будущего. Со-проектирования, если быть точнее. Если максимально коротко, то это методика, придерживаясь которой, участники форсайта могут договориться о том, какие варианты будущего им видятся возможными, а после этого уже решить, какой из этих вариантов предпочтительнее. Главное отличие от всех иных методов работы с будущим – это то, что участник форсайта самоопределяется относительно этого образа будущего и занимает позицию, то есть четко говорит, хотя бы и только себе: «Я буду делать то-то и то-то, для того, чтобы это и это случилось. Это – моя ставка, я инвестирую в нее мое время, мои усилия, компетенции, деньги и так далее». Если такое самоопределение происходит, можно считать, что форсайт произошел. Вообще, методика форсайта уходит корнями в 50-е годы прошлого века, в США, а в конце нулевых в России создали ее вариант – Rapid Foresight, то есть быстрый форсайт, позволяющий получить приемлемые результаты за существенно меньшее время и деньги. Методика тестировалась во Вьетнаме, в Танзании, США, если говорить о постсоветских странах, то в Армении и, начиная с прошлого года, в Казахстане. Надеемся этой осенью поработать с Кыргызстаном, если COViD-19 нам не помешает.
– Были ли в мировой практике случаи, когда подобные исследования являлись неудачными? И расскажите, о самых успешных и точных примерах форсайта.
– Все зависит от того, что считать неудачей и для кого. Если хоть один участник форсайта в результате работы увидел хотя бы свое личное будущее и смог сделать на него ставку, начал действовать не так, как действовал до этого, значит уже работа велась не зря. Если же говорить о наиболее интересных результатах, то мне, конечно, ближе всего «Атлас новых профессий», который появился в результате работы более чем 4000 экспертов в нескольких сотнях форсайт-сессий. Проект живет, развивается и начинает международную экспансию, в частности, в Казахстане.
– Уже этим летом планируется провести первые форсайт-сессии, как они будут проходить и в каком формате?
– Все довольно быстро меняется. Изначально мы рассчитывали на живые сессии, потом предполагалось, что все пройдет онлайн. Конечно, в живом общении модератора с группой и участников между собой можно получить наиболее качественные результаты. Но в тех условиях, в которых мы сейчас находимся, я не готов ставить на то, что снова что-то не поменяется. В любом случае, уверен, мы получим достойные результаты.
– Форсайт-сессия обещает предложить варианты развития репутационного потенциала Казахстана. Ваши личные взгляды или предложения по этому поводу?
– Репутация – это очень важно. Репутация страны, а мы говорим именно о ней, позволяет другим странам понимать, что страна может делать, какие у нее есть сильные стороны, какую она делает ставку и какое будущее она строит для себя. Очень важно удержать этот фокус, не забыть, что репутация – это про будущее, а не про прошлое, не про былые заслуги, а про умение поставить их себе на службу. Это похоже на поворотники в автомобиле: включая их, вы заявляете другим участникам движения «Я планирую поворачивать в этом направлении, имейте в виду». Но для этого вы должны понимать, куда вам в итоге надо, ориентироваться на другие автомобили, ну и, конечно, иметь исправную технику.
– Имеющие три направления исследований поднимают вопрос исторического наследия. До этого проекта вам приходилось сталкиваться с историей Казахстана?
– Я, к сожалению, очень мало знал о Казахстане до прошлого года, да и сейчас не сказать, что плотно погрузился в культуру. Но в один из приездов я посетил музей в тогда еще Астане, посмотрел на макеты мавзолеев сыновей Чингисхана. Есть много мест в Казахстане, где мне было бы интересно побывать – это и мавзолеи, и Байконур, и окрестности Семипалатинска, где проводились крупномасштабные взрывы, записи которых я обрабатывал, когда работал в геофизике, и воспетый в стихах Алматы. Надеюсь, такая возможность мне еще представится.
– Ваше мнение, Казахстан-2030 в планах, какой он?
– 10 лет – это не так много, но и не так мало. Если посмотреть в 2010, то еще далеко не у всех были смартфоны, и уж точно в них не было такого скоростного интернета. Мы не платили телефоном в магазине, ориентируясь на местности, мы использовали бумажную или, в лучшем случае, заранее закачанную карту. Мы не пользовались каршерингом, а чтобы вызвать такси, были вынуждены разговаривать с живым человеком по телефону. Отличались и культурные нормы – не считалось зазорным просто взять и позвонить, не предупреждая заранее в мессенджер, а чтобы записаться к врачу, нужно было идти пешком в регистратуру. Это те мелочи, которые гармонично вошли в нашу жизнь, но мы их как бы и не замечаем. За следующие 10 лет таких изменений будет еще больше, но в целом жизнь не поменяется. Думаю, на улицах уже появятся беспилотные автомобили, но и живым водителям пока будет место. Мы еще глубже погрузимся в виртуальную реальность, хотя кому-то она и надоест, и он будет стремиться проводить в сети меньше времени. Будет меньше ручного труда, пропадет множество низкоквалифицированных профессий. Человеческая жизнь станет цениться выше, а работа станет еще плотнее интегрирована в личное время. С этой точки зрения, Казахстан вряд ли будет сильно отличаться от любой другой страны мира, различий, особенно в больших мегаполисах, становится все меньше. Но, конечно, будут и свои особенности, и эти особенности будут именно результатами тех ставок, который поставят казахстанцы и которые смогут реализовать.
– В силу своей истории казахстанское общество очень схоже с обществом России. Как считаете, люди готовы к этой модернизации сознания, к переменам как к одному из условий реализации форсайта?
– Большинство постсоветских стран все еще отравлено семьюдесятью годами советского прошлого, которое выпало на нашу долю. И если в крупных городах это наследие постепенно изживает себя, то в провинции эта постсоветская выученная беспомощность предстает во всей красе. Но, я общаюсь с казахстанцами, вижу в них желание к переменам к лучшему, понимание того, что только занимая проактивную позицию, только делая ставку на свое будущее, можно сделать мир лучше. Конечно, это не все жители страны, наверное, у меня смещенная выборка и, разумеется, в каких-то небольших городах далеко не все жители готовы начать мыслить иначе. Форсайтное мышление приходит не сразу, это совершенно иной способ смотреть на мир, но, однажды помыслив так, уже не можешь мыслить иначе. В Казахстане вовсю идет работа над Атласом новых профессий Казахстана, проведено уже несколько форсайт-сессий, запущено то исследование, о котором мы говорим. Это значит, что такие люди уже появились и уже они, как источники форсайтного мышления, будут распространять его дальше, заражая этим образом мысли остальных. Насколько им удастся преодолеть инерцию, победить все вот это «Раньше было лучше, верните как было» - увидим.